Действие происходит в усадьбе Петра Николаевича Сорина. Его сестра, Ирина Николаевна Аркадина, - актриса, гостит в его имении вместе со своим сыном, Константином Гавриловичем Треплевым, и с Борисом Алексеевичем Тригориным, беллетристом, довольно знаменитым, хотя ему нет ещё сорока. О нем отзываются как о человеке умном, простом, несколько меланхоличном и очень порядочном. Что же касается его литературной деятельности, то, по словам Треплева, это «мило, талантливо но после Толстого или Золя не захочешь читать Тригорина».

Сам Константин Треплев также пытается писать. Считая современный театр предрассудком, он ищет новые формы театрального действа. Собравшиеся в имении готовятся смотреть пьесу, поставленную автором среди естественных декораций. Играть в ней единственную роль должна Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатых помещиков, в которую Константин влюблён. Родители Нины категорически против ее увлечения театром, и поэтому она должна приехать в усадьбу тайно.

Константин уверен, что его мать против постановки пьесы и, ещё не видев, горячо ненавидит ее, так как беллетристу, которого она любит, может понравиться Нина Заречная. Ему также кажется, что мать его не любит, потому что своим возрастом - а ему двадцать пять лет - он напоминает ей о собственных годах. К тому же Константину не даёт покоя тот факт, что его мать - известная актриса. Ему думается, что поскольку он, как и его отец, ныне покойный, киевский мещанин, то его терпят в обществе знаменитых артистов и писателей только из-за матери. Он страдает также из-за того, что его мать открыто живёт с Тригориным и ее имя постоянно появляется на страницах газет, что она скупа, суеверна и ревнива к чужому успеху.

Обо всем этом в ожидании Заречной он и рассказывает своему дяде. Сам Сорин очень любит театр и литераторов и признается Треплеву в том, что сам когда-то хотел стать литератором, да не получилось. Вместо этого он двадцать восемь лет прослужил в судебном ведомстве.

Среди ожидающих спектакль также Илья Афанасьевич Шамраев, поручик в отставке, управляющий у Сорина; его жена - Полина Андреевна и его дочь Маша; Евгений Сергеевич Дорн, доктор; Семен Семенович Медведенко, учитель. Медведенко безответно влюблён в Машу, но Маша не отвечает ему взаимностью не только потому, что они разные люди и друг друга не понимают. Маша любит Константина Треплева.

Наконец приезжает Заречная. Она сумела вырваться из дома только на полчаса, и потому все спешно начинают собираться в саду. На эстраде декораций нет никаких: только занавес, первая кулиса и вторая кулиса. Зато открывается великолепный вид на озеро. Над горизонтом стоит полная луна и отражается в воде. Нина Заречная, вся в белом, сидя на большом камне, читает текст в духе декадентской литературы, что тут же отмечает Аркадина. Во время всей читки зрители постоянно переговариваются, несмотря на замечания Треплева. Вскоре ему это надоедает, и он, вспылив, прекращает представление и уходит. Маша спешит за ним, чтобы отыскать его и успокоить. Тем временем Аркадина представляет Нине Тригорина, и после недолгого разговора Нина уезжает домой.

Пьеса не понравилась никому, кроме Маши и Дорна. Ему хочется наговорить Треплеву побольше приятного, что он и делает. Маша же признается Дорну, что любит Треплева, и просит совета, но Дорн ничего не может ей посоветовать.

Проходит несколько дней. Действие переносится на площадку для крокета. Отец и мачеха Нины Заречной уехали в Тверь на три дня, и это дало ей возможность приехать в имение Сорина, Аркадина и Полина Андреевна собираются в город, однако Шамраев отказывается предоставить им лошадей, мотивируя это тем, что все лошади в поле на уборке ржи. Происходит маленькая ссора, Аркадина чуть было не уезжает в Москву. По дороге в дом Полина Андреевна почти признается Дорну в любви. Их встреча с Ниной у самого дома даёт ей ясно понять, что Дорн любит не ее, а Заречную.

Нина ходит по саду и удивляется тому, что жизнь знаменитых актёров и писателей точно такая же, как жизнь обыкновенных людей, со своими бытовыми ссорами, перепалками, слезами и радостями, со своими хлопотами. Треплев приносит ей убитую чайку и сравнивает эту птицу с собой. Нина же говорит ему, что почти перестала понимать его, так как он стал выражать свои мысли и чувства символами. Константин пытается объясниться, но, увидев показавшегося Тригорина, быстро уходит.

Нина и Тригорин остаются вдвоём. Тригорин постоянно записывает что-то в записную книжку. Нина восхищается тем миром, в котором живут, по ее представлению, Тригорин и Аркадина, восхищается восторженно и считает, что их жизнь наполнена счастьем и чудесами. Тригорин же, напротив, рисует свою жизнь как мучительное существование. Увидев убитую Треплевым чайку, Тригорин записывает в книжечку новый сюжет для небольшого рассказа о молодой девушке, похожей на чайку. «Случайно пришёл человек, увидел и от нечего делать погубил ее».

Проходит неделя. В столовой дома Сорина Маша признается Тригорину, что любит Треплева и, чтобы вырвать эту любовь из своего сердца, выходит замуж за Медведенко, хотя и не любит его. Тригорин собирается уезжать в Москву вместе с Аркадиной. Ирина Николаевна уезжает из-за сына, который стрелялся, а теперь собирается вызвать Тригорина на дуэль. Нина Заречная собирается тоже уезжать, так как мечтает стать актрисой. Она приходит попрощаться (в первую очередь с Тригориным). Нина дарит ему медальон, где обозначены строки из его книги. Открыв книгу на нужном месте, тот читает: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее». Тригорин хочет последовать за Ниной, так как ему кажется, что это то самое чувство, которое он искал всю жизнь. Узнав об этом, Ирина Аркадина на коленях умоляет не покидать ее. Однако, согласившись на словах, Тригорин договаривается с Ниной о тайном свидании по дороге в Москву.

Проходит два года. Сорину уже шестьдесят два года, он очень болен, но также полон жаждой жить. Медведенко и Маша женаты, у них есть ребёнок, но счастья в их браке нет. Маше отвратительны и муж, и ребёнок, а сам Медведенко очень от этого страдает.

Треплев рассказывает Дорну, который интересуется Ниной Заречной, ее судьбу. Она убежала из дома и сошлась с Тригориным. У них родился ребёнок, но вскоре умер. Тригорин уже разлюбил ее и опять вернулся к Аркадиной. На сцене у Нины все складывалось, кажется, ещё хуже. Играла она много, но очень «грубо, безвкусно, с завываниями». Она писала Треплеву письма, но никогда не жаловалась. В письмах подписывалась Чайкой. Ее родители знать ее не хотят и не пускают к дому даже близко. Сейчас она в городе. И обещала прийти. Треплев уверен, что не придёт.

Однако он ошибается. Нина появляется совершенно неожиданно. Константин в который раз признается ей в любви и верности. Он готов все ей простить и всю жизнь посвятить ей. Нина не принимает его жертвы. Она до сих пор любит Тригорина, в чем и признается Треплеву. Она уезжает в провинцию играть в театре и приглашает Треплева взглянуть на ее игру, когда она станет великой актрисой.

Треплев после ее ухода рвёт все свои рукописи и бросает их под стол, затем уходит в соседнюю комнату. В покинутой им комнате собираются Аркадина, Тригорин, Дорн и другие. Собираются играть и петь. Раздаётся выстрел. Дорн, сказав, что это, очевидно, лопнула его пробирка, уходит на шум. Вернувшись, он отводит Тригорина в сторону и просит его увести куда-нибудь Ирину Николаевну, потому что ее сын, Константин Гаврилович, застрелился.

Пересказала

2. Вторым, после «Черного монаха» произведением, продолжающим онтологическую линию, была гениальная пьеса «Чайка». Ее появление в рамках нашего видения позднего творчества Чехова как поиск ответов на глубинные, онтологические вопросы, вполне закономерно, поскольку у него, после выяснения факта различия формы и содержания, неминуемо должен был возникнуть вопрос о том, что же в этой дихотомии важнее – форма или содержание?
Действительно, писатель начинает свою историю с того, что приводится разговор двух, вообще говоря, второстепенных персонажей – учителя и молодой девушки Маши. Объявляется, что вскоре будет гроза и пьеса, при этом учитель объясняется в любви Маше, и параллельно рассказывал ей о своей бедности. Последнее, конечно, ирония. Ведь одновременные признания в любви и в бедности несовместимы. Но суть разговора заключается не в этом, а в том, что «жених» говорил «невесте» об обычных и естественных вещах (о том, что ему трудно живется), а та отвечала, что все это ей неинтересно, т.е. что обычное и естественное совсем не то, что ей надо. Таким образом, Чехов с первой же страницы дает понять, что в пьесе, которой вот-вот предстоит случиться (читай – «Чайке»), речь будет идти о том, что естественно, и о том, что не-естественно. Но естественно то, что воспринимается непосредственно, в режиме систематического видения, т.е. форма. Тогда не-естественным следует называть спрятанное и требующее выяснения, т.е. содержание. Итак, «Чайка» с самого начала предстает как новое исследование (гроза – символ очищения и новизны) соотношения формы и содержания. Сказав это, мы сразу начинаем воспринимать эту пьесу как такую философскую притчу, которая является продолжением «Черного монаха».
В дальнейшем обнаруживается, что молодой амбициозный драматург Треплев написал пьесу, которую и должны вот сейчас сыграть. В ней он пытается найти что-то новое, причем новое это он видит в формах: «Нужны новые формы. Новые формы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно». Спектакль пришли смотреть его мать, актриса Аркадина; ее «друг», писатель Тригорин; родной дядя Треплева Сорин, врач Дорн; а также Маша, учитель и другие второстепенные лица. Спектакль играет Нина Заречная. Вот занавес поднялся и она читает. Чтиво оказывается какой-то не вполне понятной абстракцией, достаточно занудной (типичный модный декаданс того времени). Аркадина практически без прикрас выражает свою скуку и Треплев, психуя, обрывает действие. Его пьеса кончена, а пьеса Чехова набирает обороты.
Что мы здесь имеем? Треплев приходится сыном актрисы Аркадиной. В дальнейшем мы понимаем, что актриса она настоящая, в дешевых спектаклях не играет, да и все персонажи произведения относятся к ней с крайним почтением, так что возникает впечатление, что Аркадина выступает в роли искусства в чистом виде, в роли его символа.
Ну, в самом деле, все герои пьесы, так или иначе, призваны подчеркнуть такую аллегорию. Например, Аркадина не может жить без творца Тригорина, но и он заворожен ею. И хотя он постоянно порывается пойти то на рыбалку, то «пойти» к Нине, однако в главном он остается верен своей писательской работе – с одной стороны, а с другой – постоянно возвращается к Аркадиной, так что этим своим возвратом подчеркивает ее тождество с искусством. В их паре полная гармония: писатель создает искусство, а искусство таково, что завораживает его. Далее, Сорин неудовлетворен своей жизнью, ему постоянно что-то хочется, он – сама духовная, внутренняя неудовлетворенность. Его сестра любит его и заботится о нем, переживает, если у него возникают нелады со здоровьем. Причем интересно, что Сорин является старшим братом Аркадиной, т.е. он несет в себе некоторую первичность относительно своей сестры. Конечно, ведь идея искусства возникает после возникновения внутренней неудовлетворенности, желания что-то сделать. Искусства нет там, где нет никаких желаний, стремлений, где отсутствует неудовлетворенность собой. Но и само это ощущение бессмысленно, если не разрешается идеей. Поэтому, с точки зрения нашей тезы о том, что Аркадина есть символ искусства, пара Аркадина – Сорин оказывается вполне гармоничной. Наконец, отметим Шамраева – хозяйственника и скупердяя, представляющего собой отображение Аркадиной на область обычной жизни. И он, и она эгоисты. Только если Шамраев эгоист в ведомом им хозяйстве, то Аркадина эгоистка по всем вопросам, которые ее касаются. А касаются ее не только денежные вопросы, но преимущественно ее талант. Здесь деньги у Чехова выступают в качестве метки: ее прижимистость относительно денег указывает на аналогичное отношение к богатству вообще. Но поскольку ее главным богатством является талант, то ее «бережное» отношение к деньгам служит в качестве обозначения бережного (уже без кавычек) отношения к своему таланту. Нахождение близ Аркадиной страстного в отношении хозяйства Шамраева усиливает ощущение наличия страсти в отношении какой-либо собственности, следовательно, повышает ценность главной собственности Аркадиной – ее таланта. Шамраев своим присутствием подчеркивает истинность Аркадиной как явления в искусстве, как его символ.
Таким образом, Треплев, будучи сыном Аркадиной, фактически обозначен писателем в качестве исходящего из области настоящего искусства. Он вышел из него, покинул его и теперь не принимается им: его мать не принимает его стараний, она открыто высказывается против того, чтобы в искусстве были одни лишь формы. При этом она считает, что наличие одних лишь форм – это полное отсутствие какой либо формы. Аркадина явно не на стороне Треплева, а тот, выйдя когда-то из ее чрева, уходит от нее все дальше и дальше.
Нине Заречной пьеса тоже не нравится. Она, практически отстраненная от своей семьи (мать умерла и оставила все деньги отцу, а тот повторно женился), стремится играть, стремится к искусству. Это показано и позиционной расстановкой ее имения и сцены, близ которой разворачиваются все события – они находятся на противоположных берегах озера. Выходит, она идет оттуда, где есть лишь простая без-искусстная (без искусства) жизнь, и идет туда, где есть жизнь искусства (жизнь в искусстве), которую олицетворяет Аркадина. И вот эта Нина, стремящаяся из без-искусства в искусство, поддерживает Аркадину и тоже отрицает движение Треплева в пустые бессодержательные формы, но вынуждена играть, подыгрывать ему в этом. Она лукава? Что ж, может и так, но тот, кто сам пробивался из темноты в свет, не станет ее ругать. Наоборот, он отметит ее настойчивость в достижении цели. Ведь ее родители не только ее покинули, но наложили на нее различные запреты, например, не покидать дом. Она нарушает запреты, преодолевая эти глупые, бессодержательные, формальные границы и, несмотря на трудность своего положения, все же прикасается к тому, что связано с искусством. В своем движении она пытается преодолеть границу формы и стремится войти в ситуацию «живых лиц». Поэтому ее игра-участие в пьесе Треплева – это лишь точка, момент пересечения двух противоположных движений: Треплева – от содержания к формам, Заречной – к содержанию сквозь границу форм (сквозь формы).
Однако вернемся к «изыскам» Треплева. Положительно отзывается о его пьесе лишь доктор Дорн. Чтобы понять причины этого обстоятельства, посмотрим повнимательнее на этот персонаж. Господин Дорн ничего неправильного не делает: в молодости в меру погулял, работал честно, к жизни относится трезво и берет от нее все, что можно, но не во вред себе. Конечно, Дорн – это хороший обыватель, всегда высказывающийся относительно жизненных обстоятельств вполне здраво, рационально. Не думаю, что будет большой натяжкой назвать его воплощением здравого смысла, и тогда его поддержка Треплева будет означать, что с точки зрения здравого смысла новизна, конечно, необходима. Но здравый смысл видит лишь то, что на поверхности, что очевидно и он совершенно естественно не в состоянии ответить на вопрос о том, что же именно нового необходимо в искусстве. Дорн так и говорит: в целом хорошо и даже такой-то момент хороший, и в будущем у Треплева может быть успех. Однако что следует конкретно делать, на что следует обратить внимание, чтобы этот успех и в самом деле пришел? Этого Дорн не знает и ограничивается общей поддержкой молодого драматурга. Выходит, Чехов здесь говорит нам, что вообще-то да, поиски нужны, но должны ли они сводиться к поискам новых форм? Из общего контекста ясно, что нет, не должны.
В подтверждение этому Треплев, ищущий лишь формы, ни с того ни с сего убивает Чайку. С чего бы, спрашивается, надо было убивать несьедобную и красивую птицу? Употреблять в пищу ее нельзя, а красоты стало меньше. Очевидно, этим актом Чехов хочет показать всю ненужность, никчемность деятельности Треплева. Более того, эта деятельность не просто никчемная, но она даже вредная. Ведь чайка, будучи живой, не может не вызывать восхищение и живые, яркие ассоциации. Но в пьесе она появляется мертвой и это вызывает отвращение к Треплеву – убийце живого. И в самом деле, стремление к одним лишь формам в искусстве убивает его. И подобно чайке, из которой впоследствии сделали чучело – пустое, бессмысленное и ненужное в доме у Сорина, так и искусство в руках Треплева превращается в то, о чем и говорить-то не стоит. И все его движение – от наполненного и живого искусства – к формам без содержания есть движение к тотальной бессмысленности, т.е. к смерти. Поначалу он убивает невинную птицу, затем совершает попытку самоубийства, и, наконец, в конце пьесы – он действительно убивает себя. Его движение завершилось логическим концом, который неотвратимо наступил, несмотря на наличие у Треплева трудолюбия и упорства, через которые он даже смог завоевать себе некоторое положение, я бы сказал, в «тусовочном» мире деятелей. Нет, ничего не поможет. Окончательно осознав это после разговора с Ниной Заречной, у которой совсем иная ориентация в искусстве – ориентация на смысл, на содержание, на живое – Треплев ушел туда, к чему он изначально двигался, куда он должен был прибыть, очистив жизнь от своего жизнеотрицания. Своим выстрелом он поставил точку в признании своей ошибочности. Перед смертью он признался: «Да, я все больше и больше прихожу к убеждению, что дело не в старых или новых формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льется из его души». Выстрел – это точка в конце этой утверждающей тезы, отметающая любые сомнения в ее истинности.
С этих позиций следует без сомнения поддержать общераспространенное мнение, согласно которому Чехов через Треплева говорит «нет» символизму . Однако это отрицание заключается вовсе не в противостоянии «мечтательности», которое характерно для этого течения в искусстве того времени. Так принято считать, но дело тут, видимо, в другом. Скорее, Чехов выступал не против отвлеченности от повседневного быта, на котором настаивали символисты. Ведь любое художественное произведение есть та или иная абстракция, то или иное отвлечение от реальности, та или иная фантазия. Ошибка Треплева заключается вовсе не в том, что он в своих работах «полностью отстранился от жизни» . На деле такого отстранения не было, напротив, была попытка описать ее. Беда Треплева оказывается в том, что он, подобно многим из тогдашних символистов, захотел описать жизнь в непосредственном виде, как она дана в ощущениях, пусть даже в ощущениях, порождаемых фантазиями. Чехов пытается сказать: в художественном произведении жизнь оживает только когда в нем дребезжащим светом кажит себя нечто, что оживляет саму жизнь – некая потаенность, бытийная подоплека. Художник должен создавать не формальные оболочки увиденного, отображать не просто существующее, а то, что стоит за ним и наполняет его завораживающей силой – бытие этого существующего. С другой стороны, художник не может приоткрыть занавес над бытием, не прибегнув к помощи тех или иных форм: бытие себя кажит (способ высказывания Хайдеггера) посредством сущего, посредством форм. В этом вся суть: надо так преподнести материал, очевидно, посредством показа существующего, формы, чтобы сквозь него выступало его бытие, или в грубом выражении – содержание. И именно наличие такого притягивающего центра, которое манит, возбуждает в нас подозрение о наличии какой-то скрытности, причем скрытности, касающейся самого что ни на есть существа дела, характеризуются все основные работы позднего Чехова. Это-то их и оживляет, превращает из обычных красивых описаний в шедевры. Символисты посредством своих замысловатых ходов пытались отождествить форму и содержание, бытие и сущее. Они говорили, что в самом написанном тексте, в самих словах уже должен быть заключен весь смысл. Чехов в «Черном монахе» выступил оппонентом этого, а в «Чайке» он подтвердил эту свою позицию. Он считал, что смысл создается каждым читателем индивидуально в соответствии с его способностями и т.д., так что невозможно вогнать в прокрустово ложе весь спектр возможностей, который раскрывается лишь при учете всех потенциальных читателей. Отсюда его стремление к тому, чтобы каждый читатель или зритель его пьес мог сам, самостоятельно додумывать потаенное, спрятанное им. Все его работы – это сплошная череда намеков.
А что же Нина? Нина – прямая противоположность Треплеву. Она – самая лучшая. Действительно, с одной стороны, она стремится к жизненному искусству. С другой стороны – она динамична. Этим она отличается от Аркадиной, которая, хотя и олицетворяет некую отвлеченную идею искусства вообще и притягивает к себе все жизненное в искусстве, но является неизменной в своей истинности. Отличается Нина и от талантливого писателя Тригорина, который обозначает уже нашедшего свою линию художника. Он уже не ищет, а стремится вкусить всю радость жизни, при этом неизменно возвращается к идеалу искусства, к Аркадиной. Нина же находится в движении, причем в движении таком, которое можно лишь приветствовать. Она ищет смысл, содержание. Что может быть выше, лучше, чем поиск смысла?
Конечно, она делает ошибки: кто не ищет, тот и не ошибается. Так, она вошла в иллюзию, что впитывание в себя чужого содержания (ее роман с безусловно одаренным Тригориным) – это и есть искомое. Естественно, Тригорин бросил Нину, поскольку не имеет той же необходимости осуществлять поиск, как у Нины. Он уже нашел себя в искусстве, ему нужно только оно. Поэтому, после недолгих «гуляний» (читай – новых творческих исследований) он и вернулся к символу искусства, которому только и верен, т.е. вернулся к Аркадиной. Родившийся у Нины ребенок умер, что тоже естественно, поскольку он родился хотя и от Нины, но с чужим, тригоринским, содержанием. Конечно, это печально, когда художник (Нина), находясь в поиске, заражается чужими идеями и повторяет их. Ведь в этом случае плод его усилий обречен на умирание, он не имеет долгой жизни.
Нине было тяжело, но она справилась с собою. Продолжая любить Тригорина (фактически – то, что он делает), она как истинно одержимая творчеством в очередной раз преодолевает границу – себя – и прорывается к себе, поскольку, лишь выражая в своем актерском порыве свое нутро, свое естество, свое содержание, она обрела в себе актрису. Она пошла своим путем и нашла то, что искала – содержание.
Ну а как же, в свете сказанного, охарактеризовать часто совершаемую попытку называть Нину Заречную чайкой? Думается, здесь скрыто недоразумение. Конечно, в тексте пьесы Нина иногда называла себя чайкой. Но, во-первых, это еще не факт, что она и в самом деле чайка. Ведь сущность того или иного лица у Чехова определяется не только и даже не столько словами (хотя и к ним, конечно, прислушиваться полезно), но в первую очередь его вписанностью в общий смысловой контекст произведения. Образ того или иного героя у него имеет тот смысл, на который указывает вся совокупность не только слов, но и действий всех персонажей, включая, разумеется, и самого героя. Здесь писатель развивает старую театральную традицию, согласно которой «короля играет свита», обобщив ее на всех участников событий: у него все играют всех. А во-вторых, в конце пьесы Нина повторяет несколько раз: «Я – не чайка...Нет, не то». Иными словами, она все-таки не видит в себе чайку, хотя и сомневается в этом. Но это и понятно: Нина символизирует поиск смысла, поиск жизненного искусства (можно ли сказать искусства жизни?) и сомнение для нее естественно, имманентно. Это сомнение – как граница форм, сквозь которую она прорывается в суть. И вот она прорывается сквозь сомнение и утверждает «Нет, не то», т.е. «Я – не чайка». Конечно, Нина вовсе не чайка, поскольку она живет наполненной смыслом жизнью. Чайка же в пьесе фигурирует только как мертвый объект. Когда Нина была очарована Тригориным, то это следует понимать как нахождение в ситуации своеобразного гипноза. Как художник она стала подражать другому художнику – Тригорину, и вошла в состояние глубокой ошибки. И вот в этом ошибочном состоянии она и писала в письмах, что она чайка. Здесь ошибочность ее ситуации (подражательство другому таланту) предопределяет ее ложные ходы и утверждения. При этом важно, что ее собственное ошибочное высказывание о том, что она – чайка, писатель показывает нам не в явном виде, не через непосредственную речь Нины, а опосредованным образом – через письмо. Этим приемом Чехов снижает степень доверия к тому, что будто бы Нина отождествляется с чайкой. А вот ее «Я – чайка...Нет, не то» он выдает через явную, живую артикуляцию персонажа. По сравнению с «мнением» в письме это новое мнение явно выигрывает по яркости, звучности и степени нашего соучастия в нем.
Таким образом, основную мысль Чехова, которую он блестяще оформил в своей пьесе, можно выразить в следующем виде: форма – не главное, главное – содержание. Он так и говорит процитированными выше словами Треплева перед его самоубийством, в момент озарения относительно безбытийности (ничто-жности) своей позиции. Эту фразу часто цитируют, но почему-то не видят в ней именно того смысла, которое в нем высказано. Видимо, фигура Треплева является столь отрицательной, что странно от него услышать что-то положительное. Тем не менее, все вопросы снимаются, если вспомнить, что «отрицательный» Треплев вскоре после такого удручающего для себя признания застрелился. Здесь отрицание различия формы и содержания, и как следствие – утверждение одних лишь форм, отреклось от самого себя. При этом Чехов на примере Нины показывает, что содержание только тогда будет жизненным, когда оно выражает внутреннюю сущность самого художника. Поэтому художник должен быть самим собой, никому не подражая. Самовыражаясь, он создаст свое оригинальное содержание, под которое подстроится и форма, став, таким образом, оригинальной формой.
Тогда и образ чайки превращается в предупреждение. Писатель этим образом говорит: вот, смотрите, подобно тому, как чайка – символ жизни – легко превращается в пустое нежизненное чучело, так и художник, погнавшись за формами прочь от содержания, легко превратится в убийцу живого искусства. Мы видим здесь предупреждение: художник, бди, не позволяй себе опуститься до погони за формами.
Важно отметить, что в «Чайке», как и в «Черном монахе», писатель отказывается от непосредственного исследования психологии отношений, а на первое место ставит сущностные вопросы человеческого бытия. Первая часть нашей тезы была замечена ранее, например, у И. Длугош и Р. Дуганова и совершенно противоположна классическому мнению, идущего от А.П. Скафтымова, согласно которому для Чехова главным выступает «общее чувство жизни, некий синтез всего, что человек чувствовал» . В то же время и у И. Длугош и у Р. Дуганова в целом правильный ход мысли прерывается банальностью вроде того, что Чехов, подобно Брехту, побуждал к критическим размышлениям о характерах и судьбах своих героев , или что чеховская внутренняя конфликтность есть следствие общего конфликтного состояния мира . Из предложенного анализа «Чайки» видно, что для позднего Чехова характеры и судьбы, в общем-то, малоинтересны. Они являются частностями на фоне главных, онтологических вопросов. При этом «конфликтное состояние мира» тоже не играет особенной роли в его драматургии по той причине, что оно предстает в качестве материала, формы, а не сущности.

Рецензии

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Комедия в четырех действиях

Действующие лица

Ирина Николаевна Аркадина, по мужу Треплева, актриса

Константин Гаврилович Треплев, ее сын, молодой человек

Петр Николаевич Сорин, ее брат

Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатого помещика

Илья Афанасьевич Шамраев, поручик в отставке, управляющий в Сорина

Полина Андреевна, его жена

Маша, его дочь

Борис Алексеевич Тригорин, беллетрист

Евгений Сергеевич Дорн, врач

Семен Семенович Медведенко, учитель

Яков, работник

Горничная

Действие происходит в имении Сорина.

Между третьей и четвертой действиями проходит два года.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

В парке имения Сорина, широкая аллея ведет к озеру, она перегорожена эстрадой, кое-как взбитой для домашнего спектакля.

Маша в черной одежде вместе с Медведенко возвращаются с прогулки. Она говорит, что носит траур по своей жизнью, так и ходит в черном. Ее собеседник искренне не понимает: «Почему? (В раздумье) Не понимаю … Вы здоровы, отец у вас хотя и небогатый, но с достатком. Мне живется гораздо тяжелее, чем вам. Я получаю всего двадцать три рубля в месяц, да еще отчисляют из меня … а все же я не ношу траур ». Маша говорит, что и бедный может быть счастлив, но Медведенко понимает, что это теория, а на практике он на те двадцать три рубля должен кормить не только себя, но еще и мать, двух сестер и брата. Они разговаривают о предстоящем спектакль по пьесе Треплева, о том, что будет играть в нем Нина Заречная и что эти молодые люди влюблены друг в друга. Воспользовавшись случаем, Медведенко говорит о своей любви к Маше, но напрасно, она не отвечает на его чувства.

Приходят Треплев и Сорин. Константин Гаврилович заметно нервничает, опасаясь, что Нина опоздает, ведь отец и мачеха стерегут ее, не дают никуда ходить, чтобы она не нашла случайно себе мужчину, который потребует за ней часть имущества в вино. Сорин с племянником говорят о Аркадину, и Константин Треплев объясняет, почему мать не в настроении: ей обидно, что на этой сцене будет не она, а Нина: «Психологический курьез — моя мать. Бесспорно талантлива, умна, способна рыдать над книгой, моментально выдаст тебе всего Некрасова наизусть, больных ухаживает, как ангел; но попробуй при ней похвалить Дузе. Ого-го! Следует хвалить только ее саму, следует писать о ней, кричать, восторгаться ее потрясающей игрой в «Даме с камелиями» и т. д. Здесь в селе ей недостает этого дурмана, вот она и скучает. Да и скупая, имеет деньги в банке — не менее семидесяти тысяч, но в долг не допросишься ». На замечание о том, что мать его все же любит, Треплев с горечью отмечает: «Видишь, моя мать меня не любит. Еще бы! ей хочется жить, любить, носить светлые кохтинкы, а мне уже двадцать пять лет, и я постоянно напоминаю ей, что она уже не молода. Когда меня нет, ей только тридцать два года, а при мне же сорок три, а за это она меня ненавидит … Она знает также, что я не признаю театра. Она любит театр, ей кажется, что она служит человечеству, служит святому искусству, а по-моему, современный театр — это рутина, предрассудки ». Его раздражает, когда «из пошлых картин и фраз стараются извлечь мораль — мораль маленькую, мелкую, удобную и понятную, полезную для домашнего употребления». Он считает, что нужны новые формы. Вспоминая о детстве, полна унижений за того, что вокруг матери все время находятся гении, таланты, а он только ее сын, он сожалеет, что она не обычная женщина. Может, тогда они объяснились, ведь он ее так любит. На вопрос Сорина о Тригорина Треплев отвечает, что тот человек умный, простой, немного меланхоличная и порядочный. Он значительно моложе мать. Говорят, что талантливый, но «после Толстого и Золя не захочешь читать Тригорина». Когда появляется Нина, Треплев забывает обо всем, потому что любит ее до безумия. Она же, как всегда, боится отца и спешит: «Отец и его жена не пускают меня сюда. Говорят, что здесь богема … боятся, чтобы не подалась в актрисы … А меня тянет сюда к озеру, будто чайку … Мое сердце наполнено вами ».

Все собрались для просмотра спектакля, поставленного Константином Треплева. Когда начинается спектакль, Треплев говорит, что намерен представить будущее через двести тысяч лет. Поднимаются самодельные кулисы, и на сцене в белом все видят саму и одинокую на фоне озера Нину, которая произносит: «Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие некогда в воде, морских звезды и те, которых не увидишь глазом, — словом все жизни, все жизни, все жизни, завершив печальное круг, угасли … »Она передает холод и страх одиночества земли, лишенной жизни, и свое намерение бороться с дьяволом. Когда показываются две красные точки, пахнет серой. Так задумал Треплев для усиления эмоционального воздействия действия. Но Аркадина все портит, начиная отпускать комментарии и смеяться. Треплев прерывает спектакль и в отчаянии и образе уходит. Аркадина делает вид, что она тут ни при чем. И тут же возмущается, что этот «самолюбивый мальчишка …» «хочет поучать нас», здесь «претензии на новые формы, на новую эпоху в искусстве». Однако через некоторое время он начинает испытывать угрызения совести и кричит его. Маша идет искать Треплева, а тем временем Аркадина представляет Нину Тригорина и пренебрежительно-снисходительно хвалит ее, предрекая карьеру актрисы. Тригорин говорит, что ничего не понял в пьесе и Нина называет ее странной. Вскоре она идет, и все также расходятся.

Остается только врач Дорн, который рассуждает вслух о том, что пьеса его взволновала, что она таки интересная, и нужно побольше хорошего сказать о ней автору. Он так и поступает, когда тот появляется. Дорн называет его талантливым: «Вы взяли сюжет из области отвлеченных идей. Так и следовало, потому что художественное произведение обязательно должно выражать какую большую мысль. Только то является прекрасным, что серьезное … »Треплев благодарит Дорну на добром слове, но теперь его интересует только Нина. Узнав, что ее здесь нет, он быстро уходит.

Маша признается Дорна, что любит Константина. И Дорн восклицает: «Какие все нервные! Какие все нервные! И столько любви … О, волшебное озеро! Ну что же я могу сделать, дитя мое? Что? Что? »

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Действие происходит в полдень возле дома Сорина. Видно озеро, в котором отражается солнце. Жара. Под липой в тени Аркадина, Дорн и Маша. Аркадина хвастается своей осанкой, гордо расхаживая мимо площадки для крикета. Она говорит Маше, что никогда не позволяет себе распускаться: всегда зачисана к лицу, Подтянутая, корректная, стройная, даже в деревне, даже когда выходит в парк, но еще и работает. Это все позволяет ей чувствовать молодой. Маша же говорит, что в свои двадцать два года едва «волочит свою жизнь, как бесконечный шлейф», и часто в ней не бывает желание жить. Она, правда, говорит, что надо встряхнуть это из себя и то собраться. На этих беседах их застают Сорин, Нина и Медведенко. У Нины радость: ее родители уехали в Тверь, и она на три дня совершенно свободна. Аркадина хвалит ее внешний вид, но она обеспокоена строгости сына и спрашивает Нину, почему он целыми днями на озере. Маша говорит, что у него неспокойно на душе и просит Нину читать то из его пьесы, но и отвечает, что это неинтересно. Маша отрицает и говорит, что когда он сам читает то, глаза у него горят, а лицо становится бледным. «У него прекрасный печальный голос, а манеры, как у поэта». Сорин тем временем засыпает и храпит. Его с шутками будят и поучают, как беречь здоровье, а он отвечает: «Я прослужил в судебном ведомстве двадцать восемь лет, но еще не жил, ничего не испытал в конце концов, и, конечно, жить мне очень хочется. Вы сыты и равнодушны, и потому имеете наклонность к философии, я же хочу жить и потому пью за обедом херес и курю сигары и все ».

Между тем приходит Шамраев с Полиной Андреевной, и Аркадина просит у него лошадей для выезда в город. Тот отказывает, потому что все лошади в поле, вывозят рожь. Аркадина обижается и грозится сразу же поехать совсем или пойти пешком. Шамраев, в свою очередь, угрожает Сорину, что он уйдет с поста управляющего. Нина удивляется, что известная артистка плачет из-за пустяка, а Тригорин, такой знаменитый, просто сидит с удочкой и радуется двум пойманным рыбкам. Между тем Полина Андреевна, оставшись наедине с Дорном, ревниво упрекает его за общение с другими женщинами и потихоньку выбрасывает букет цветов, подаренный ему Ниной. Треплев, увидев Нину самую, бросает к ее ногам убитую чайку, которую он только подстрелил на озере, и упрекает ее за то, что она стала с ним холодной и чужой: «Это началось с того вечера, когда так глупо провалилась моя пьеса. Женщины не прощают неуспеха … »Он ревниво наблюдает ее захвата, когда к ним приближается Тригорин. Тот способен всю жизнь превратить в сюжет и записывает в книге характеристику личности, в которой узнаем Машу. Нина и Тригорин разговаривают о том, что каждый из них хотел бы на некоторое время оказаться на месте другого, чтобы его понять. Тригорин долго и подробно рассказывает, как он пишет и какое у него нелегкая жизнь, и все ради того, «чтобы сказали лишь, что он пишет мыло, талантливо … но далеко до Толстого ». Он говорит, что не любит себя как писателя: оно не успевает: «я чувствую, что если я писатель, то я обязан писать о народе, о его страданиях, о его будущем, говорить о науке, о правах человека и такое другое … но в конце концов я чувствую, что умею писать только пейзаж, а во всем остальном я фальшив, и фальшив до костей ». Его зовут, и он сожалеет, что они больше не увидятся, а ему так не хочется уезжать. Увидев судьбы чайку, спросил, что это. Нина сказала. И он сразу записывает в книжечку: «Сюжет для небольшого рассказа: на берегу озера с детства живет молодая девушка, такая, как вы; любит озеро, как чайка, и счастлива и свободна, как чайка. Но случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее, как эту чайку ». Вдруг из окна выглянула Аркадина и известила, что они остаются здесь.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Действие в столовой. Заметные приготовления к отъезду. Тригорин завтракает. Маша говорит с ним, стоя у стола, о своем безнадежное любви к Треплева и обещает вырвать это чувство из сердца, выйдя замуж за Медведенко. Тригорин жалуется Маше, что они вынуждены ехать: «Сын ее ведет себя крайне бестактно. То стрелялся, а теперь, говорят, собирается меня на дуэль вызвать. А чего бы это? Дуется, фыркает, проповедует новые формы … Но ведь всем хватит места, и новым, и старым, — зачем же толкаться? «Маша говорит, что это из ревности, ведь ей это знакомо, и попрощавшись, уходит. Заходит Нина, в руке держит горошину, пытаясь несложным гаданиям решить, идти ли ей в актрисы. Затем она дарит Тригорина медальон, на котором она приказала вырезать с одной стороны его инициалы, а с другой — название его книги «Дни и ночи». Тригорин целует подарок и говорит, что всегда будет вспоминать ее, особенно в светлом платье, когда у ног ее лежала белая чайка. Нина, услышав голоса, торопливо исчезает, а Тригорин читает: «страница 121, строки 11 и 12». Теперь его очень интересует, что там у него написано. Он идет в кабинет Сорина искать свою книгу «Дни и ночи». Между тем Аркадина и Сорин разговаривают о Константине, ее сыну. Она беспокоится, что до сих пор не знает, почему стрелялся сын, вероятно, из-за ревности? Но Сорин говорит, что были и другие причины: человек он молодой, умный, живет в глухом селе, без денег, без определенного положения в обществе, без будущего. Никаких занятий. Стесняется и боится своего безделья. Сорин говорит, что любит его сердечно, но Треплев кажется, что он здесь лишний, нахлебник. Аркадина говорит: «А не сходить ему на службу ли …» Сорин говорит, что парня бы потребовалось немного одеть, дать ему хоть немного денег, может, отправить за границу на время. Но Аркадина, сначала сгоряча согласившись дать денег на костюм, и это обещание берет назад: ведь она актриса, и ей надо одеваться самой. Ее брат видит, что ему не уговорить Аркадину помочь сыну, а сам он не имеет денег, потому полностью зависит от своего управляющего. Сорину становится плохо, он идет, опираясь на палку. Именно подвернулся Треплев и просит мать перевязать ему голову, потому что врач-то опаздывает. Он с радостью вспоминает лучшие времена из их прошлого, когда она была такая внимательная, отзывчивая, впрочем, больше к чужим, незнакомым или посторонних людей. Ему так не хватает его внимания и любви, понимания. Но она больше заботится своим любовником Тригорина, через которого едва не погиб ее сын. Она утверждает, что он такой благородный, талантливый, а сын, мол, просто завидует ему. Треплев пытается раскрыть ей глаза на захват Тригорина Ниной, однако Аркадина только раздражается еще больше, они ссорятся, потом извиняются друг в друга. Но встречаться с Тригорина сын Аркадиной не желает и стремительно уходит, увидев того. Ирину Николаевну все устраивает, лишь бы не было дуэли с ее любовником. Он утверждает найдены в книге слова, которые были на 121 странице его книги: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизни, то приди и возьми». Охваченный страстью, которой повеяло от этих слов, он умоляет Аркадину отпустить его, быть ему другом, потому его так манит любовь Нины. С горечью Аркадина говорит: «Неужели я такая старая и уродливая, что со мной можно, не стесняясь, говорить о других женщинах? (Обнимает и целует его) О, ты обезумел! Мой прекрасный, удивительный … Ты последняя страница моей жизни! Моя радость, моя гордость, мое блаженство … (Становится на колени). Если ты покинешь меня, хоть на час, то я не переживу, сойду с ума, мой странный, мой прекрасный, мой повелитель … »Она вспоминает и призывает все свое искусство актрисы, чтобы удержать его возле себя и добивается обещания остаться с ней. Но встретив перед отъездом Нину, которая сказала, что решила уйти от отца в Москву и поступить в актрисы, назначает ей там встречу в гостинице «Славянский базар».

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Прошло два года. Одну из комнат Сорина его племянник превратил в свой кабинет. За окнами осенний ветер качает деревья, воет в трубе. Маша и ее муж Медведенко говорят о Константине Треплева, которого дядя все время зовет к себе, чтобы было на глазах. Медведенко вспоминает о старом театре у озера и говорит, что надо бы его сломать, потому что он похож на скелет и кажется, что там кто плачет. Он просит Машу ехать с ним домой, там, наверное, уже голодная их ребенок, но Маша надеется на служанку и собирается остаться ночевать в доме Сорина. Сам же Сорин собирается ночевать на диванчике в комнате с Костей. Полина Андреевна приносит постель и говорит Треплева: «Никто и не думал и не гадал, что из вас, Костя, выйдет настоящий писатель. А вот, слава Богу, и деньги стали вам присылать из журналов. И красивый стал … »Отослав домой Машиного мужа, она просит Треплева быть ласковее с ее Машей. Константин молча встает и уходит. Маша в разговоре с матерью обещает вырвать эту любовь из сердца, пусть только ее мужа переведут подальше от этого дома. Вдруг заходит Медведенко, потому что отец Маши не дал ему лошадей, чтобы ехать. Среди общего разговора Сорин говорит о том, что его жизнь — сюжет под названием «Человек, который хотел». В молодости он хотел быть литератором, говорить хорошо, жениться и жить в городе, а взамен должен оставаться одиноким в селе, не совершив ничего. Правда, он дослужился до чина действительного статского советника. А Дорн отмечает, что «выражать недовольство жизнью в шестьдесят два года … — Это не великодушно ». Сам он относится к жизни и смерти несколько философски: «Страх смерти — животный страх … Надо душить его ». Вспоминая о поездке за границу, он говорит о интересное ощущение, которое охватило его во время пребывания в Генуе — тогда, в толпе, передвигался будто живое существо, — он почувствовал нечто похожее на существование мировой души. Нечто вроде той мировой души, которую играла в пьесе Треплева Нина Заречная. Когда вспомнили о Нине, Треплев рассказал, что она сбежала из дома и сошлась с Тригорина. У них был ребенок, который потом умер. Тригорин разлюбил ее и вернулся к своим прежним женщин и обязательств, которых и не покидал, успевая и там и здесь. Относительно театра, то она дебютировала в подмосковном дачном театре, а потом поехала в провинции. Треплев время ездил за ней, потом она писала ему письма и подписывалась Чайкой. Теперь она приехала в город и находится на постоялом дворе: Отец и мачеха расставили везде сторожей, чтобы не пускать ее и близко к дому. Треплев, обращаясь к Дорна, отмечает, что легко быть философом на бумаге, а в жизни гораздо сложнее.

В 1896 году написал пьесу "Чайка" Чехов. Краткое содержание этого произведения представлено в данной статье. В этом же 1896 году комедия была впервые опубликована в журнале "Русская мысль" и поставлена на сцене Александринского театра. Сегодня во многих театрах мира ставится пьеса "Чайка" (Чехов). Краткое содержание этого произведения известно многим ценителям искусства не только в нашей стране, но и во всем мире.

Действие пьесы происходит в усадьбе Сорина Петра Николаевича. Сестра его - Аркадина Ирина Николаевна - актриса. Эта женщина гостит в имении Сорина с Треплевым Константином Гавриловичем, своим сыном, а также с Тригориным Борисом Алексеевичем.

Тригорин Борис Алексеевич

Это довольно известный беллетрист, хотя ему не исполнилось еще и сорока лет. О Тригорине отзываются как о простом и умном человеке, склонном к меланхолии и очень порядочном. По словам Треплева, литературные труды его - это "талантливо" и "мило", однако после Золя и Толстого читать Тригорина не захочешь.

Константин Треплев готовится ставить пьесу

Треплев также пытается писать. Он считает предрассудком современный театр и ищет его новые формы. Собравшиеся в имении гости готовятся смотреть поставленную среди естественных декораций пьесу. Единственную роль в ней играть должна Заречная Нина Михайловна - молодая девушка, в которую влюблен Константин. Она является дочерью богатых помещиков. Отец и мачеха Нины против увлечения дочери театром, и поэтому девушка вынуждена тайно приехать в усадьбу, о чем нам рассказывает в своей пьесе Чехов ("Чайка"). Читать краткое содержание и оригинал произведения - это, как говорится, две большие разницы. Но мы постараемся передать основные события, не упустив ничего.

Взаимоотношения Константина с матерью

Константин уверен в том, что мать его против постановки этой пьесы и заранее ее горячо ненавидит. Ведь беллетристу, в которого она влюблена, может приглянуться Нина. Ему кажется также, что мать не любит его, поскольку своим возрастом (Константину 25 лет) он ей напоминает о собственных годах. Кроме того, ему не дает покоя тот факт, что Ирина Николаевна является известной актрисой.

Константин полагает, что поскольку он, как и его покойный отец, киевский мещанин, то его терпят в обществе известных писателей и артистов лишь из-за матери. Константин страдает из-за того, что мать его живет открыто с Тригориным и имя ее постоянно мелькает на страницах газет. Ему не нравится также, что она ревнива к чужому успеху, суеверна и скупа. Он рассказывает обо всем этом своему дяде, пока они ждут Заречную. Сорин театр очень любит, как и литераторов. Он признается Треплеву, что когда-то сам мечтал стать писателем, но не вышло. Вместо этого он прослужил 28 лет в судебном ведомстве.

В ожидании спектакля

Другие люди, ожидающие спектакля: Шамраев Илья Афанасьевич, поручик в отставке, работающий у Сорина управляющим; Полина Андреевна, супруга его, с дочерью Машей; Дорн Евгений Сергеевич, доктор; Медведенко Семен Семенович, учитель. Последний безответно любит Машу, которая влюблена в Константина Треплева.

Приезжает Заречная. Она лишь на полчаса смогла вырваться из дома, поэтому все начинают спешно собираться в саду. Нет никаких декораций на эстраде, лишь занавес, 1-я и 2-я кулисы. Зато имеется красивый вид на озеро.

Неудавшаяся постановка

Полная луна стоит над горизонтом и отражается в воде. Заречная, вся в белом, читает что-то из декадентской литературы (что сразу же отмечает Аркадина), сидя на большом камне. Зрители во время читки постоянно переговариваются друг с другом, несмотря на замечания Константина. Ему это вскоре надоедает, и, вспылив, Треплев прекращает представление. Он уходит. За ним спешит Маша для того, чтобы успокоить. Аркадина тем временем представляет Тригорина Нине. Заречная после недолгого разговора уезжает домой.

Никому не понравилась пьеса, кроме Дорна и Маши. Дорн хочет сказать Треплеву как можно больше приятного, что и делает. А Мария признается Дорну в том, что любит Константина, и просит у него совета. Однако он не может ничего ей посоветовать.

Ссора Аркадиной с Шамраевым

Несколько дней проходит с того времени. На площадке для крокета продолжается действие пьесы. О чем же рассказывает далее в комедии "Чайка" Чехов? Краткое содержание знакомит читателя с главными событиями.

Мачеха и отец Нины отправились на 3 дня в Тверь, что дало возможность девушке приехать к Сорину. Полина Андреевна и Аркадина собираются в город, но Шамраев не соглашается предоставить им для этого лошадей, мотивируя свой отказ тем, что все они находятся на уборке ржи в поле. Происходит небольшая ссора, Аркадина грозится уехать в Москву. Полина Андреевна по дороге в дом практически признается в любви Дорну. Однако встреча их у самого дома с Ниной дает ей понять, что он любит Заречную, а не ее.

Убитая чайка

Чехов, краткое содержание пьесы которого вы читаете, создал очень удачный с художественной точки зрения образ убитой чайки. Расскажем о том, как он впервые появляется в произведении.

Нина бродит по саду и удивляется тому, что у знаменитых писателей и актеров жизнь такая же, как и у обычных людей: с перепалками, бытовыми ссорами, радостями и слезами, хлопотами. Константин приносит девушке убитую чайку и сравнивает ее с собой. Заречная говорит ему, что практически перестала его понимать, поскольку он начал выражать свои чувства и мысли символами. Треплев пытается объясниться, однако быстро уходит, увидев показавшегося Тригорина.

Тригорин и Нина остаются вдвоем. Писатель постоянно что-то записывает в свою записную книжку, что отмечает Чехов ("Чайка"). Краткое содержание было бы неполным, если бы мы не отметили, что Заречная восхищается миром, в котором, по ее представлению, живут Аркадина и Тригорин. Она считает, что жизнь этих людей наполнена чудесами и счастьем. Тригорин же ее рисует как мучительное существование. Заметив чайку, убитую Треплевым, он записывает новый сюжет для рассказа о похожей на эту птицу молодой девушке. Человек пришел случайно, увидел ее и погубил от нечего делать.

События, произошедшие за неделю

Проходит еще неделя. О множестве событий, произошедших за это время, рассказывает нам А.П. Чехов ("Чайка"). Краткое содержание их следующее. Маша в столовой Сорина признается Тригорину в том, что любит Константина. Она решает выйти за Медведенко для того, чтобы вырвать из своего сердца эту любовь. Тригорин хочет уехать в Москву с Аркадиной. Ирина уезжает из-за своего сына, который стрелялся, а сейчас хочет вызвать на дуэль Тригорина. Нина тоже собирается уезжать, поскольку мечтает стать актрисой. Девушка приходит, чтобы проститься (прежде всего с Тригориным). Она дарит ему медальон, в котором обозначены строки из его книги.

Писатель хочет последовать за Заречной. Ему кажется, что это чувство он искал всю свою жизнь. Ирина Аркадина, узнав об этом, умоляет на коленях не покидать ее. Но, на словах согласившись, Тригорин все-таки договаривается с Заречной о тайном свидании, которое должно состояться по дороге в Москву.

Спустя два года

Еще два года проходит. Мы составили краткое содержание пьесы Чехова "Чайка", выделив основные моменты. Сорину уже 62 года, он болен, но в то же время полон жажды жизни. Маша и Медведенко женаты, у них родился ребенок, однако счастья в семье нет. Маше отвратительны и ребенок, и муж, а Медведенко от этого очень страдает.

Судьба Нины

Интересующемуся Заречной Дорну Треплев рассказывает ее судьбу. Девушка убежала из дома и вступила в связь с Тригориным, от которого у нее родился ребенок, вскоре умерший. Писатель уже разлюбил Нину и вернулся к Аркадиной. У Нины на сцене все складывалось также очень плохо. Она много играла, но очень "безвкусно", "грубо", "с завываниями". Девушка писала письма Треплеву, но не жаловалась никогда. Она подписывалась в письмах Чайкой. Родители Нину знать не хотят и даже близко не подпускают к дому. Она сейчас в городе и даже обещала прийти. Однако Константин уверен, что Нина не придет.

Объяснение Треплева с Заречной

Однако ошибается этот герой, которого создал Чехов (пьеса "Чайка"). Краткое содержание продолжается тем, что Заречная появляется неожиданно для всех. В который раз Константин признается девушке в любви и преданности. Он готов ей все простить и посвятить ей всю жизнь. Однако Нина его жертвы не принимает. Она все еще любит Тригорина, о чем говорит Треплеву. Заречная уезжает, чтобы играть в провинциальном театре, и приглашает взглянуть на ее игру Треплева, когда девушка станет великой актрисой.

Уже приближается к финалу "Чайка" Чехова (краткое содержание). Вам интересно, чем закончится эта пьеса? Предлагаем краткое описание заключительных событий произведения.

Смерть Треплева

Константин после ухода Нины рвет свои рукописи. Он бросает их под стол и уходит в соседнюю комнату. В оставленной им комнате собираются Дорн, Тригорин, Аркадина и другие. Они хотят играть и петь.

Вдруг раздается выстрел. Сказав, что это, вероятно, лопнула его пробирка, Дорн уходит на шум. Возвратившись, он отводит в сторону Тригорина и просит куда-нибудь увести Аркадину, так как сын ее застрелился.

Так заканчивается произведение, которое создал Чехов, - "Чайка". Краткое содержание, конечно, нельзя сравнить с оригиналом пьесы, тем более с поставленным на сцене. Безусловно, стоит посмотреть спектакль по этому произведению. "Чайка" Чехова, краткое содержание которой было представлено выше, является одним из лучших произведений этого драматурга.

Антон Павлович Чехов Ермилов Владимир Владимирович

«Чайка»

В 1895 году Антон Павлович начал работать над «Чайкой». В октябре 1896 года пьеса была поставлена на сцене петербургского Александрийского театра. Все то, что Чехов писал для театра до «Чайки», было, конечно, талантливо, интересно, но все же по своему значению уступало его прозе. С этой пьесы начинается Чехов - гениальный драматург.

«Чайка», быть может, наиболее личное из всех чеховских произведений. Это единственная его крупная вещь, прямо, непосредственно посвященная теме искусства. Чехов рассказывает в этой пьесе о своем затаенном - о трудном пути художника, о сущности художественного таланта, о том, что такое человеческое счастье.

«Чайка» - беспредельно изящное создание чеховского драматического гения, она действительно проста и сложна, как сама жизнь, и ее подлинная внутренняя тема раскрывается перед нами не сразу, - подобно тому, как не сразу мы разбираемся в тех сложных положениях, противоречивых сплетениях обстоятельств, которыми дарит нас сама жизнь. Автор как бы предлагает нам «на выбор» различные варианты понимания пьесы.

Главное в «Чайке» - тема подвига. В искусстве побеждает только тот, кто способен к подвигу.

Но пьеса может представиться гораздо беднее своей темы.

На берегу красивого озера жила прелестная девушка, Нина Заречная. Она мечтала о сцене, о славе. В нее был влюблен молодой сосед по имению, Константин Треплев, начинающий писатель. И Нина отвечала ему взаимностью. Он тоже мечтал: и о славе, и о «новых формах» в искусстве о чем только не мечтает юность!

Он написал пьесу - необычную, странную, в «декадентском» духе - и поставил ее для родных и друзей в оригинальной «декорации»: со сцены, стоящей в парке, открывается вид на настоящее озеро.

Нина Заречная играет главную роль в этой пьесе.

Мать Треплева, Аркадина, властная, капризная женщина, избалованная славой актриса, откровенно высмеивает пьесу своего сына. Самолюбивый Треплев приказывает задернуть занавес. Спектакль оборвался, не закончившись. Пьеса провалилась.

Но это несчастье еще далеко не самое горькое из несчастий, выпадающих на долю Треплева, которому и без того не везет в жизни: исключенный из университета «по независящим обстоятельствам», он томится от вынужденной праздности в имении своего дяди, в жалком и двусмысленном положении «приживала» у скупой матери. Но, вот, в довершение всего, он теряет и свою любовь.

Аркадина, приехавшая отдохнуть в имение брата, привезла с собою спутника своей жизни, известного писателя Тригорина (муж ее, отец Треплева, актер, давно умер). Нина полюбила Тригорина со всей страстью первой любви: ее нежные отношении с Треплевым оказались лишь «легкой мечтой» юности: «не раз сменит младая дева мечтами легкие мечты…» Любовь же к Тригорину - это ее первая и, быть может, единственная любовь.

Нина порывает со своей семьей, вопреки ее воле поступает на сцену, уезжает в Москву, где живет Тригорин. Он увлекся было Ниной; но близость с Тригориным заканчивается трагически для нее. Он разлюбил ее и вернулся «к своим прежним привязанностям» - к Аркадиной. «Впрочем, - как говорит Треплев, - он никогда не покидал прежних, а, по бесхарактерности, как-то ухитрился и тут и там!..» У Нины был ребенок от Тригорина. Ребенок умер.

Разбита жизнь Константина Треплева. Он покушался на самоубийство после разрыва с Ниной. Однако он продолжает писать; его рассказы даже начали печататься в столичных журналах. Жизнь его безрадостна. Он не может победить свою любовь к Нине.

Нина Заречная стала провинциальной актрисой. После долгой разлуки она вновь посещает родные места. Происходит ее встреча с Треплевым. У него вспыхивает надежда на возможность возобновления их прежних отношений. Но она все еще любит Тригорина, - любит «даже сильнее, чем прежде». Пьеса кончается самоубийством Треплева. Его жизнь оборвалась до срока, как и его пьеса.

Антон Павлович писал о «Чайке» во время работы над пьесой: «Много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви».

Действительно, в пьесе много любви: любовь Треплева к Нине, Нины - к Тригорину, Аркадиной к Тригорину, Маши Шамраевой, дочери управляющего имением, - к Треплеву, учителя Медведенко - к Маше, Полины Андреевны, жены Шамраева, - к доктору Дорну. Все это - истории несчастной любви.

Может представиться, что несчастная любовь - это и есть главная тема «Чайки». И автор как будто идет навстречу такому пониманию. Нам предлагается вариант трактовки пьесы из записной книжки писателя Тригорина. Постоянно записывающий наблюдения, характерные словечки, сюжеты, мелькающие у него в голове, Тригорин записывает «сюжет для небольшого рассказа». Этот сюжет возник у него в связи с тем, что Треплев убил чайку и положил ее к ногам Нины. Тригорин рассказывает Нине мелькнувший у него сюжет:

«На берегу озера с детства живет молодая девушка, такая, как вы; любит озеро, как чайка, и счастлива, и свободна, как чайка. Но случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее, как вот эту чайку!»

Это и может представиться содержанием самой пьесы. Ведь человеком, который от «нечего делать» погубил прелестную девушку, как будто и оказывается в дальнейшем сам Тригорин, а погубленной им девушкой - Нина. Потому-то, дескать, и пьеса называется «Чайка».

В таком понимании «Чайка» была бы пьесой не о подвиге, не об искусстве, а только о любви. К тому же она была бы настолько трогательной пьесой, что прямо просилась бы в популярный в свое время романс о «девушке чудной», которая «с чайкой прелестной над озером тихим спокойно жила, но в душу вошел к ней чужой, неизвестный, она ему сердце и жизнь отдала; как чайку охотник, шутя и играя, он юное сердце навеки разбил, навеки разбита вся жизнь молодая, нет счастья, нет веры, нет жизни, нет сил…»

Такая трактовка пьесы является, к сожалению, очень распространенной.

Однако все это - лишь «сюжет для небольшого рассказа» Тригорина, а вовсе не для большой пьесы Чехова. Этот сюжет существует в «Чайке» только как возможность, опровергающаяся всем ходом действия, как намек, который мог бы осуществиться, но не осуществляется.

Да, чудесная девушка жила у прекрасного «колдовского озера», в тихом мире нежных чувств и мечтаний. В этом же мире жил вместе с нею Константин Треплев. Но потом оба встретились с жизнью, какова она есть на самом деле. А на самом-то деле жизнь бывает не только нежной, но и грубой. («Груба жизнь!» - говорит в четвертом акте Нина.) И в настоящей жизни все бывает гораздо труднее, чем кажется в юных мечтах.

Искусство казалось Нине лучезарным путем к славе, прекрасным сном. Но вот она вступила в жизнь. Сколько тяжелых препятствий, заграждений сразу нагромоздила жизнь на ее пути, какой страшный груз упал на ее хрупкие плечи! Ее бросил человек, любимый ею до самозабвения. У нее умер ребенок. Она столкнулась с полным отсутствием помощи, поддержки при самых первых шагах ее еще робкого таланта, который, как дитя, еще не умел ходить и мог погибнуть при первом шаге. Любимый человек «не верил в театр, все смеялся над моими мечтами, и мало-помалу я тоже перестала верить и пала духом, - рассказывает Нина Треплеву при их последней встрече. - А тут заботы любви, ревность, постоянный страх за маленького… Я стала мелочною, ничтожною, играла бессмысленно… Я не знала, что делать с руками, не умела стоять на сцене, не владела голосом. Вы не понимаете этого состояния, когда чувствуешь, что играешь ужасно».

Она столкнулась, мечтательная девушка, с пьяными купцами, с невообразимой пошлостью тогдашнего провинциального театрального мира.

И что же? Она, женственная, изящная, сумела выстоять при столкновении мечты с жизнью. Ценою тяжелых жертв она завоевала ту истину, что «в нашем деле - все равно, играем мы на сцене или пишем - главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала, а умение терпеть. Умей нести свой крест и веруй. Я верую, и мне не так больно, и когда я думаю о своем призвании, то не боюсь жизни».

Это гордые слова, добытые ценою молодости, пеною всех испытаний, ценою тех страданий, которые известны художнику, ненавидящему то, что он делает, презирающему самого себя, свою неуверенную фигуру на сцене, свой нищий язык в рассказе. И мы, читатели, зрители, которые проходим имеете с Ниной на протяжении развития пьесы весь скорбный и все же радостный путь побеждающего художника, - мы гордимся Ниной, чувствуя всю полновесность ее слов в заключительном акте: «Теперь уж я не так… Я уже настоящая актриса, я играю с наслаждением, с восторгом, пьянею на сцене и чувствую себя прекрасной. А теперь, пока живу здесь, я все хожу пешком, все хожу и думаю, думаю и чувствую, как с каждым днем растут мои душевные силы…»

У Нины есть вера, есть сила, есть воля, есть теперь знание жизни и есть свое гордое счастье. Она уже умеет, - как учил Блок художников, - «стереть случайные черты» и увидеть, что «мир прекрасен»: да, мир всегда прекрасен, когда в нем побеждает воля к свету! И только такая красота поистине прекрасна, которая знает все - и все-таки верит. А красота первой, самой ранней мечты, красота незнания - это лишь возможная красота.

Так, сквозь весь мрак и тяжесть жизни, преодоленные героиней, мы различаем лейтмотив «Чайки» - тему полета, победы. Нина отвергает версию о том, что она - погубленная чайка, что ее страдания, ее поиски, достижения, вся ее жизнь только «сюжет для небольшого рассказа». Она повторяет в последнем разговоре с Треплевым: «Я - чайка. Нет, не то… Помните, вы подстрелили чайку? Случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил… Сюжет для небольшого рассказа… Это не то».

Да, это не то! Не падение подстрелянной чайки, а полет прекрасной, нежной, свободной птицы высоко к солнцу! Такова поэтическая тема пьесы.

Почему Треплев, который неудачно стрелялся однажды из-за того, что от него ушла Нина, - почему он, уже приняв, как неизбежность, потерю Нины, успев пережить это, все же после встречи с Ниной в четвертом акте, снова стреляется - и на этот раз «удачно»?

Он увидел с беспощадной ясностью, как переросла его Нина! Она - уже в настоящей жизни, в настоящем искусстве, а он все еще живет в том мире незрелых красивых чувств, в каком он жил когда-то вместе с Ниной. В своем искусстве он все еще «не знает, что делать с руками, не владеет голосом». Перед самым приходом Нины в четвертом акте он как раз мучается этим.

«Я так много говорил о новых формах, а теперь чувствую, что сам мало-помалу сползаю к рутине. (Читает): «Афиша на заборе гласила… Бледное лицо, обрамленное темными волосами». Гласила, обрамленное… Это бездарно. (Зачеркивает.) …Тригорин выработал себе приемы, ему легко… а у меня и трепещущий свет, и тихое мерцание звезд, и далекие звуки рояля, замирающие в тихом ароматном воздухе… Это мучительно». Мучения Треплева ничем не отличаются от тех мучений, путь которых прошла Нина. Чайка - она улетела уже далеко, далеко от него! В последнем акте Нина предстает перед нами потрясенной, она все еще тяжело страдает, она все еще любит и будет любить Тригорина. Да и как может она не быть потрясенной, пережив то, что она пережила! Но сквозь все ее муки сияет свет победы. Этот свет и поразил Треплева. Сознание, что он еще ничего не достиг, пронизывает его с жестокой силой. Он понял теперь причину этого. «Вы нашли свою дорогу, - говорит он Нине, - вы знаете, куда идете, а я все еще ношусь в хаосе грез и образов, не зная, для чего и кому это нужно. Я не верую и не знаю, в чем мое призвание». Он ничего не может сделать со своим талантом, потому что нет у него ни цели, ни веры, ни знания жизни, ни смелости, ни сил. Так много наговорив о новаторстве, он сам впадает в рутину. Не может существовать новаторство само по себе, оно возможно только как вывод из смелого знания жизни, оно возможно только при богатстве души и ума. А чем обогатился Треплев? Нина сумела и страдание свое претворить в победу. А для него страдание так и осталось только страданием, бесплодным, иссушающим, опустошающим душу. Да, он тоже, как и герои раннего чеховского рассказа «Талант», «искренно, горячо» говорил об искусстве. Но, как и они, он оказывается лишь жертвой «того неумолимого закона, по которому из сотни начинающих и подающих надежды только двое-трое выскакивают в люди».

Думая о Треплеве и его судьбе, мы скажем: талант! как это еще мало! Думая о Нине и ее судьбе, мы воскликнем: талант! как это много!

Один из умных зрителей-современников, А. Ф. Кони, писал Чехову после первых спектаклей «Чайки», что в пьесе - «сама жизнь… почти никем непонимаемая в ее внутренней жестокой иронии».

Внутренняя жестокая ирония пьесы несомненна. Судьба Нины Заречной и судьба Константина Треплева развиваются во многом сходно. И там и здесь - муки неокрепшего таланта. И там и здесь - несчастная любовь, потеря любимого человека. У Нины это неизмеримо усилено потерей ребенка. И вот хрупкая, юная женщина выдерживает все эти испытания, а Треплев погибает под их тяжестью. Так приобретает реальный смысл его «символ», как называет это Нина: убитая им и брошенная к ногам Нины чайка. Он сам отождествляет себя с убитой чайкой. Вспомним эту сцену.

«Нина. Что это значит?

Треплев. Я имел подлость убить сегодня эту чайку. Кладу у ваших ног.

Нина. Что с вами? (Поднимает чайку и глядит на нее.)

Треплев (после паузы). Скоро таким же образом я убью самого себя».

Мы видим, какое сложное, многостороннее значение, проникающее, словно лучами, всю пьесу, имеет в ней образ чайки. По «внутренней жестокой иронии» оказывается, что погубленная, убитая чайка - это не хрупкая девушка, а молодой человек, считавший себя смелым, сильным, «новатором».

Чехов, конечно, сочувствует Треплеву, быть может, так же глубоко, как сочувствовал он своим братьям, и не только кровным братьям, а и всем братьям по искусству, всем людям таланта. Но, прошедший неизмеримо большие трудности в борьбе за торжество своей творческой воли, чем трудности, выпавшие на долю Треплева, он не мог простить слабость, как не мог простить ее ни Александру, ни Николаю, как не мог он простить слабость своим самым любимым героям. Искусство было для него святым делом утверждения правды, красоты и свободы на родной, беспредельно любимой русской земле. Талант означал для него оружие в борьбе, которое нельзя было складывать. И он поднял над всеми слабыми, потерявшими веру светлый образ чайки, с ее прекрасным свободным полетом!

Как видим, «Чайка» тесно связана со всеми раздумьями Чехова о сущности таланта, о мировоззрении, об «общей идее». Главная беда Константина Треплева заключается в том, что у него нет целей, которые могли бы вдохновить его талант. Умный доктор Дорн говорит Треплеву: «В произведении должна быть ясная, определенная мысль.

Вы должны знать, для чего пишете, иначе, если пойдете по этой живописной дороге без определенной цели, то вы заблудитесь и ваш талант погубит вас».

Талант без мировоззрения, без ясной, определенной мысли - ядовитый цветок, несущий гибель его обладателю. Как и герою «Скучной истории», Константину Треплеву «при такой бедности» оказалось достаточным толчка, для того чтобы вся жизнь представилась бессмысленной.

Эта же тема - страшная тягота для художника жизни без ясного мировоззрения - еще глубже связана в «Чайке» с образом Тригорина.

Его страдания более высокого уровня, чем страдания Треплева. Опытный мастер, Тригорин мучительно чувствует тяжесть таланта, не вдохновляемого великою целью. Он ощущает свой талант, как тяжелое чугунное ядро, к которому он привязан, подобно каторжнику.

Немало и своего, личного, автобиографического связал Антон Павлович с образом Тригорина. Это особенно чувствуется в тех трагических словах, которыми отвечает Тригорин на детские восторги Нины, на ее преклонение перед его успехом, славой.

«Каким успехом? - искренно удивляется Тригорин. - Я никогда не нравился себе. - Я не люблю себя, как писателя… Я люблю вот эту воду, деревья, небо, я чувствую природу, она возбуждает во мне страсть, непреодолимое желание писать. Но ведь я не пейзажист только, я ведь еще гражданин, я люблю родину, народ, я чувствую, что если я писатель, то я обязан говорить о народе, об его страданиях, об его будущем, говорить о науке, о правах человека и прочее и прочее, и я говорю обо всем, тороплюсь, меня со всех сторон подгоняют, сердятся, я мечусь из стороны в сторону, как лисица, затравленная псами, вижу, что жизнь и наука все уходят вперед и вперед, а я все отстаю и отстаю, как мужик, опоздавший на поезд, и, в конце концов, чувствую, что я умею писать только пейзаж, а во всем остальном я фальшив и фальшив до мозга костей».

Образ взыскательного художника встает перед нами за этими замечательными по своей искренности и глубине словами. Вновь и вновь звучат знакомые чеховские мотивы. Мало для художника любить свою родину и народ, нужно помогать в решении коренных вопросов жизни, идти вместе с жизнью, с передовой наукой, не отставать! Искусство тогда не фальшиво, когда оно указывает пути к будущему.

Много и других мыслей, чувств самого Чехова высказывает Тригорин. Мы помним, как оценивал Чехов современное ему искусство: «мило, талантливо» - и не больше! Мы знаем, что так расценивал Антон Павлович и свое собственное творчество. А вот что говорит Тригорин в ответ на вопрос Нины: разве не доставляют ему высоких, счастливых минут вдохновение и самый процесс творчества?

«Да. Когда пишу, приятно. И корректуру читать приятно, но… едва вышло из печати, как я не выношу, и вижу уже, что оно не то, ошибка, что его не следовало бы писать вовсе, и мне досадно, на душе дрянно. (Смеясь.) А публика читает: «Да, мило, талантливо… Мило, но далеко до Толстого», или: «Прекрасная вещь, но «Отцы и дети» Тургенева лучше». И так до гробовой доски все будет только мило и талантливо, мило и талантливо больше ничего, а как умру, знакомые, проходя мимо могилы, будут говорить: «Здесь лежит Тригорин. Хороший был писатель, но он писал хуже Тургенева».

Дело тут, разумеется, вовсе не в уязвленном писательском самолюбии Тригорина - Чехова, не в ревности к славе Тургенева или Толстого. Нет, это прежде всего тоска о великом искусстве, которое было бы не только «мило и талантливо», но и помогало родине идти к прекрасному будущему. А кроме того, тут есть и горькое чувство Чехова, его досада на то, что современная ему критика и «публика» в большинстве случаев проходят мимо того главного, нового, что вносил он в литературу, над чем он бился и мучился, и видят только одно традиционное, как та читательница, которая только и услышала «тургеневские» ноты в «Доме с мезонином».

Разумеется, Тригорин - это не Чехов. В его образе Чехов отделил от себя, объективировал то, что он чувствовал, как возможную угрозу своему таланту.

Тригорину угрожает опасность творчества без пафоса, без вдохновения - опасность ремесленничества, вытекающая из отсутствия «общей идеи».

С образом Тригорина связана еще одна большая тема, мучившая многих художников. Искусство настолько съедает, поглощает Тригорина, что для обычной человеческой, а не только профессиональной жизни у него не остается ни воли, ни даже способности к большим, цельным чувствам. Это общая проблема художника в буржуазном обществе. Не сущность охарактеризовал Маркс, указавший, что победы искусства в буржуазном мире достигнуты ценою известной моральной ущербности художника.

Тригорин не чувствует себя полновластным хозяином своего таланта. Талант держит его на привязи, подобно тому, как держит его на привязи Аркадина.

А в образе Нины Заречной Чехов выразил красоту смелого, свободного полета. Так Нина «переросла» не только Треплева, но и Тригорина.

Все это не означает, что Чехов дал нам в образе Нины Заречной реалистически точную историю формирования и роста художника. Нет, Нина Заречная, сохраняя всю достоверность живого характера, все же скорее представляется символом. Это сама душа искусства, побеждающая мрак, холод, всегда стремящаяся «вперед! и выше!»

Почему так много в «Чайке» любви?

Мы вновь встречаемся с постоянной чеховской темой: «счастье не в любви, а в правде». Если захочешь только счастья для себя, если твоя душа не заполнена общим, отдана только личному, то жизнь будет жестоко бить тебя и все равно не даст тебе счастья.

Вот Маша Шамраева, ровесница Нины. Маша - поэтическое существо, она чувствует красоту человеческой души и поэтому любит Треплева. Но ее жизнь, подобно жизни Кати, воспитанницы профессора в «Скучной истории», не вдохновлена, не заполнена никакой целью. Она с горечью говорит о себе Тригорину: «Марья, родства не помнящая, неизвестно для чего живущая на этом свете». Ей не к чему применить свое стремление к красивому, возвышенному, как и многим обыкновенным девушкам того времени. Ей остается только область любви, где так много случайного, легко могущего повести к гибели, если в душе нет иной, надежной опоры.

Любовь становится уродством, теряет всю свою красоту, если она составляет единственное содержание жизни.

Бесплодная любовь, как дурман, обезличивает Машу, постепенно выветривает из ее души красоту и поэзию, превращает ее в чудачку. Как черство, грубо ее отношение к скромно и беззаветно любящему ее учителю Медведенко, за которого она вышла замуж «с горя»! Как отталкивает нас ее безразличие к своему ребенку! Она становится столь же жалкой в своей любви к Треплеву, как и ее мать Полина Андреевна в ее смешной, ревнивой любви к Дорну.

Так любовь - счастливое чувство, несущее чудесный подъем, расцвет лучших душевных сил; любовь - поэзия жизни, делающая человека вдохновенным, талантливым, открывающая глаза на красоту мира; любовь, означающая беспредельное богатство души, - становится нищенски бедной, прекрасное лицо ее превращается в старушечье сморщенное личико, подобно тому, как Маша начинает походить на Полину Андреевну, - когда только к ней, к одной лишь любви, сводится все содержание человеческой жизни. Оторванная от всей широты общей жизни, любовь, подобно красавице из народной сказки, становящейся силою злого волшебства лягушкой, превращается в свою противоположность, из красоты становится безобразием.

И это вовсе не потому происходит с Машей, что ее любовь безнадежна. И в безнадежной любви может быть своя красота. Любовь Нины к Тригорину тоже безнадежна. Но Нина не живет только своей любовью. У нее есть еще огромный, беспредельно широкий мир творческого труда, служения людям в их стремлении к прекрасному. И поэтому даже чувство безнадежной любви способно обогатить Нину, помочь ей глубже понять жизнь, людей и, значит, еще лучше трудиться для них. А Машу ее любовь только обезличивает.

«Если б вся цель нашей жизни состояла только в нашем личном счастии, - писал Белинский, - а наше личное счастие заключалось бы только в одной любви, тогда жизнь была бы действительно мрачною пустынею, заваленною гробами и разбитыми сердцами, была бы адом, перед страшною существенностию которого побледнели бы поэтические образы земного ада, начертанные гением сурового Данте… Но - хвала вечному Разуму, хвала попечительному Промыслу! есть для человека и еще великий мир жизни, кроме внутреннего мира сердца - мир исторического созерцания и общественной деятельности, - тот великий мир, где мысль становится делом, а высокое чувствование - подвигом… Это мир непрерывной работы, нескончаемого делания и становления, мир вечной борьбы будущего с прошедшим».

Жить для Чехова означает прежде всего творчески работать. Нет настоящей жизни без любимого труда. Аркадина говорит, что она моложе Маши, и объясняет это тем, что она работает, в то время как Маша не живет. Аркадина чувствует себя молодой, а Маша кажется себе самой старухой.

«А у меня такое чувство, - говорит она, - как будто я родилась уже давно-давно».

То же самое говорит о себе и Треплев: «Молодость мою вдруг как оторвало, и мне кажется, что я уже прожил на свете девяносто лет».

Когда нет веры в свое призвание, захватывающей страсти творческого труда, нет цели, идеи, то нет ни жизни, ни молодости. Душа стареет, и, как признается Маша, «часто не бывает никакой охоты жить». Так обнаруживается внутренняя близость Маши к Треплеву. Может быть, смутно чувствуя ее, Треплев поэтому так раздражен любовью к нему Маши. Оба они не в силах ничего противопоставить своей бесплодной, опустошающей их любви, у обоих нет больших, высоких общих целей жизни. Оба они, в конечном счете, оказываются нищенски бедными.

Таково значение темы любви в пьесе.

Но, быть может, еще и потому так много любви в «Чайке», что любовь, казалось, готова была в это время войти в жизнь самого Чехова…

О Лике Мизиновой вспоминает писательница Т. Л. Щепкина-Куперник. Лидия Стахиевна Мизинова была «девушкой необыкновенной красоты, настоящая царевна - лебедь из русской сказки; ее пепельные вьющиеся волосы, ясные серые глаза под «соболиными» бровями, необычайная мягкость… в соединении с полным отсутствием ломания и почти суровой простотой делали ее обаятельной. Антон Павлович был неравнодушен к ней».

Их дружба была на грани самой нежной любви. Но Чехов не делал решающего шага. Лика умела входить в тот шутливо-иронический тон, которым он окрашивал их отношения. В своих письмах друг к другу оба они непрерывно шутят. Этот тон, однако, не мог удовлетворить ее. Ей было все труднее справляться со своим чувством. В одном из писем она решается даже обратиться к нему с просьбой помочь ей в борьбе с самой собою:

«Вы отлично знаете, как я отношусь к вам, а потому я нисколько не стыжусь и писать об этом. Знаю также и ваше отношение, или снисходительное или полное игнорирования. Самое мое горячее желание вылечиться от этого ужасного состояния, в котором нахожусь, но это так трудно самой. Умоляю Вас, помогите мне, не зовите меня к себе, не видайтесь со мной. Для Вас это не так важно, а мне, может быть, это и поможет Вас забыть…» Оба сильно тянулись друг к другу. Но как только назревала «угроза» превращения их полудружбы, полувлюбленности в нечто гораздо более серьезное, так Чехов, подобно своему герою из рассказа «У знакомых», «по обыкновению разыгрывал все в шутку». Он помогал Лике, но не тем способом, о котором она просила его, не прекращением встреч, а шуткой. Он помогал ей «разрядить» напряжение ее чувства к нему, окрашивая в ее же глазах ее переживания в шутливые тона, чтобы она поверила, что все это не так серьезно.

Прошло время, и Лика уже более или менее спокойно могла вспоминать о том, что она была «дважды отвергнута» Чеховым.

А с ним происходило то же самое, что так часто происходит и с его героями, отказывающимися от счастья.

У него вовсе не было ясного, продуманного решения: бежать от большой любви. Как раз наоборот: в период его дружбы с Ликой Мизиновой мы встречаем в его письмах и такие признания, как: «скучно без большой любви», и размышления о том, что следовало бы ему жениться. Он думал и о возможности большой любви и о женитьбе. И все же предпочел «разыграть все в шутку».

А дальше, как правильно указывает Юр. Соболев, впервые опубликовавший письма Л. Мизиновой к Чехову, события развертывались так, что дали Антону Павловичу сюжет для «Чайки». «Дважды отвергнутая» Лика бросилась в новое увлечение. Писатель Потапенко часто посещал Мелихово. Устраивались концерты. Лика, которая готовилась стать оперной актрисой, играла на рояле. Потапенко отлично пел. Было много музыки, много поэзии в Мелихове. Лика влюбилась в Потапенко, - быть может, - «с горя»… «А я… окончательно влюблена в Потапенко, - пишет она Чехову. - Что же делать, папочка? Вы все-таки всегда сумеете отделаться от меня и свалить за другого».

Жена Потапенко очень походила по характеру на Аркадину. А все поведение Потапенко - на поведение Тригорина. Юная девушка, мечтающая о сцене, женатый писатель, не смогший ни отказаться от любви девушки, ни дать ей настоящую любовь, - таков сюжет «Чайки», «заимствованный» из драмы, завязавшейся в Мелихове.

Лика выдержала обрушившиеся на нее испытания. Есть все основания думать, что даже во время ее страстного увлечения Потапенко за его образом в ее душе все-таки оставался живым другой образ - человека, гораздо глубже чувствовавшего ее обаяние, гораздо серьезнее относившегося к ней и не пожелавшего разменять свое чувство на мелкую монету мимолетного романа.

История несчастной любви Лики Мизиновой объясняет нам и происхождение сюжета «Чайки» и секрет зарождения главных образов пьесы, в частности, образа Тригорина. Так же как в чувствах Лики образ Чехова и затем образ Потапенко сливались друг с другом в один образ ее отвергнутой любви, так же и в «Чайке» образ Тригорина «заключает» в себе и Чехова и… Потапенко, как ни странно сочетание двух столь несоизмеримых величин! Для Чехова же это сочетание было вполне естественным, потому что он смотрит на события, развертывающиеся в «Чайке», прежде всего глазами Нины Заречной, а значит, и глазами Лики Мизиновой. Мысли Тригорина о литературе, его тоска писателя, гражданина, патриота - все это чеховское. Его поведение в отношениях с Ниной Заречной и Аркадиной - потапенковское: Впрочем, конечно, неверно было бы механически «делить» Тригорина на две части: писательскую и личную, как неверно было бы и «сводить» этот образ к его прототипам. Тригорин вовсе не представляет собою «сумму двух слагаемых», - он нечто иное по сравнению с обоими своими прототипами.

Чехов очень не хотел, чтобы его Тригорин воспринимался как фотография реального лица, и был огорчен тем, что в сюжете его пьесы многие узнали историю романа Потапенко и Лики Мизиновой. Он писал о «Чайке»: «Если в самом деле похоже, что в ней изображен Потапенко, то, конечно, ставить и печатать ее нельзя».

«Чайка» провалилась на сцене Александрийского театра не по этой причине.

Пьеса, столь дорогая Чехову, в которую он вложил столько заветного, провалилась.

Но пока этот жестокий удар еще не свалился на него, в промежутке между окончанием работы над «Чайкой» и постановкой ее на сцене Чехов создал еще одну из своих классических пьес.

Из книги У самого Черного моря. Книга II автора Авдеев Михаил Васильевич

Чайка Мотор запущен, опробован.- Нормально, можно летать, - говорит инженер Макеев, стоя на плоскости «яка».Смотрю в кабину и согласно киваю: стрелки стоят на своих местах. Отрываю взгляд от приборной доски, смотрю в лицо инженера полка. Он улыбается, тоже кивает,

Из книги Чехов. 1860-1904 автора

XXV. «ЧАЙКА» В 1895 году Антон Павлович начал работать над «Чайкой». В октябре 1896 года пьеса была поставлена на сцене петербургского Александрийского театра. Все то, что Чехов писал для театра до «Чайки», было, конечно, талантливо, интересно, но все же по своему значению

Из книги Мой брат Юрий автора Гагарин Валентин Алексеевич

Позывной «Чайка» Сперва Юрию Алексеевичу, а вскоре и Герману Степановичу, едва появлялись они на народе, все чаще задавали один и тот же вопрос: «А полетит ли в космос женщина?» Спрашивали об этом не только мечтательные школьницы и экзальтированные пенсионерки... К тому

Из книги Записки космического контрразведчика автора Рыбкин Николай Николаевич

«Чайка» из Ярославля Полет женщины в космос был идеей первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева, у него же имелись и свои критерии отбора: первой женщиной-космонавтом должна была стать простая русская девушка, работница. Тогда бы ее полет продемонстрировал мировому

Из книги Чехов автора Соболев Юрий Васильевич

«Чайка» освистана «Чайка» была поставлена на сцене Александринского театра 17 октября 1896 года. Ее взяла для бенефиса актриса Левкеева. Это была очень хорошая исполнительница бытовых комических ролей, очень смешная на сцене и имевшая определенный круг «своей» публики -

Из книги Антон Павлович Чехов автора Ермилов Владимир Владимирович

«Чайка» В 1895 году Антон Павлович начал работать над «Чайкой». В октябре 1896 года пьеса была поставлена на сцене петербургского Александрийского театра. Все то, что Чехов писал для театра до «Чайки», было, конечно, талантливо, интересно, но все же по своему значению уступало

Из книги Академик С.П. Королёв автора Асташенков Петр Тимофеевич

"Чайка"+"Ястреб" Обдумывая и анализируя итоги группового полета, Сергей Павлович давно уже готовил другой - совместный. В нем должна была принять участие первая женщина-космонавт. 14 июня 1963 года в 15 часов на "Востоке-5" взлетел Валерий Быковский. Еще до полета

Из книги Чехов в жизни: сюжеты для небольшого романа автора Сухих Игорь Николаевич

Из книги ОбрАДно в СССР автора Троицкий Сергей Евгеньевич

ЧАЙКА-1 Я проснулся от диких воплей пионеров и оголтелых де­тей. Тихий час закончился - айда купатца. Краем глаза через кепку, я увидел несколько вожатых которые косились в нашу сторону и о чём то бубнили. Я прикинул, что они хотят вы­звать ментуру, поэтому опередил

Из книги Листы дневника. В трех томах. Том 3 автора Рерих Николай Константинович

Чайка "И на завтра не надейся".И все-таки верится и мечтается, и мечты останутся в вечной броне энергии. Здесь-то все изменится. От изображений самых прочных останутся осколки. Никто не представит себе, частью чего были неясные обломки. Но в высшем измерении все останется

Из книги Хрестоматия по истории русского театра XVIII и XIX веков автора Ашукин Николай Сергеевич

«Чайка» в Александринском театре 1Веселые пьесы Антона Павловича не сходили со сцены и пользовались большим успехом и на частных сценах, в провинции, и на домашних спектаклях. Но первою серьезною пьесой его был «Иванов». «Иванова» ставили в первый раз на Александринской

Из книги Комиссаржевская автора Носова Валерия Васильевна

ЧАЙКА РУССКОГО ТЕАТРА Новый идол - школа - захватывал Комиссаржевскую все больше и глубже. Письма, телеграммы летели во все концы. Со специальными поручениями уехал в Петербург Дьяконов. В Тифлисе уже ждала обратная почта, которую Вера Федоровна жадно перечитывала,

Из книги Андрей Вознесенский автора Вирабов Игорь Николаевич

Чайка как плавки бога Сумасшедшая хроника 1968 года. Кривое зеркало времени осыпалось осколками. Соберем уцелевшее. Без этого не понять - что же происходило на самом деле в мире и в головах.16 марта 1968 года - 504 мирных жителя, в том числе 173 ребенка и 183 женщины сожжены

Из книги Океан времени автора Оцуп Николай Авдеевич

Чайка Пересекая падающим путь, Охотницы божественная форма Не опоздает в воздухе нырнуть За крохами взлетающего корма, И даже пальцы длинные толкнув, Из них добычу вырывает клюв. И долго продолжается игра, И что-то родственное ты у чайки Уже улавливаешь, как сестра. И